Генрих V: что, если бы он прожил дольше?
Что произошло?
Генрих V в наши времена более известен по хроникам Шекспира, нежели по учебникам истории. Но великий английский драматург создал достаточно точный образ этого короля. Поначалу принц-кутила и мот, позже — великолепный монарх, который, едва вступив на престол, порывает связи с бывшими собутыльниками, уже намылившимися на принятие больший государственных должностей, и выставляет их за порог. На английский престол Генрих вступил в марте 1413-го. Ему было 26 лет. Тут довольно важно помнить одну деталь. Отец юного короля — Генрих IV Болингброк был, по сути, узурпатором. Он сверг своего кузена Ричарда II, который позже был убит, и до конца жизни ощущал шаткость своего положения, стремясь лишь к укреплению своей власти и авторитета на внутренней арене. Его сын подобных проблем уже не имел. Уладив остатки внутренних конфликтов, он реформировал армию и внезапно возобновил войну с Францией. Ту самую, Столетнюю.
Молодой Генрих решил завершить дело своего прадеда Эдуарда III и объединить две страны под одной короной. Невероятно, но в этом он преуспел куда больше своего знаменитого предка. Генрих высадился в Нормандии, нанес французской армии сокрушительное поражение при Азенкуре и двинулся на Париж. Битва при Азенкуре — одно из самых известных сражений Средних веков и своего рода образец полководческого искусства. Войско коннетабля Франции Шарля д’Альбре имело пятикратное численное преимущество (по другим данным, шестикратное). Генрих разбил врага на голову. Вновь блистательно проявили себя английские лучники, к тому же, англичане ловко маневрировали, к чему д’Альбре был не готов. Генрих потерял убитыми чуть больше сотни человек, потери французов перевалили за десять тысяч. Сложил голову на поле брани и сам коннетабль.
Генрих V покорил Францию за пять лет
Войну с Францией Генрих завершил за пять лет, блестяще использовав как внутренний раскол знати, так и полное безумие короля Карла VI, под конец жизни полагавшего себя стеклянным сосудом и боявшегося разбиться вдребезги. Так в 1420-м году был подписан договор в Труа. Карл VI, несомненно, не ведал, что подписывает. Существует версия, что его рукой водил кто-то из приближенных Генриха. Это, впрочем, технический момент. Договор в Труа французские историки называют самым позорным соглашением в истории страны. В рейтинге позорности он опережает и унизительный Франкфуртский мир, завершивший Франко-Прусскую войну (1871), и чудовищную Компьенскую капитуляцию, которая вывела Францию из Второй мировой войны.
Вернемся, однако, в 1420-й год. Договор в Труа, по сути, уничтожал независимость Франции. После смерти Карла VI его корона переходила к Генриху V. Законный наследник (будущий Карл VII) исключался из этой линейки и объявлялся вне закона. Для скрепления мира Генрих женился на Екатерине Валуа — дочери безумного короля. Итог: Франция присоединяется к Англии, король у них отныне будет один.
Проблема заключалась в том, что Генрих контролировал только часть Франции. А объявленный вне закона дофин продолжил сопротивление. Чуть позже ему поможет Жанна д’Арк, но до ее появления дело могло и не дойти. Генрих решил покончить с последним соперником и навсегда устранить свое последнее препятствие на пути к французской короне. Именно в разгар борьбы с мятежным дофином он и умер, предположительно от дизентерии. Через несколько месяцев скончался и безумный Карл VI.
Могло ли быть иначе?
Человек смертен и смертен внезапно. Генрих V умер в августе, Карл VI — в октябре. В соответствии с договором в Труа обе короны достались малолетнему Генриху VI — новорожденному сыну Генриха V и внуку Карла VI. Он так и останется единственным в истории человеком, который был коронован и как король Англии, и как король Франции. Как справедливо было замечено историками, «две короны оказались слишком тяжелы для этой крохотной головки». Ведь на момент смерти отца маленькому Генриху было только 8 месяцев. Много позже выяснится и вовсе страшное. Король пошел не в отца, а в деда. Генрих VI унаследовал безумие Карла VI, что будет иметь пагубные последствия для Англии. Французская кампания завершится неудачно (и снова вспомним Жанну д’Арк, но не забудем и изрядной хитрости Карла VII), а в Англии вскоре начнется гражданская война, вошедшая в историю под названием Войны Алой и Белой Розы.
Две короны оказались слишком тяжелы для одной головы
Рискнем предположить, что если бы Генрих V остался жив, то история пошла бы совсем другим путем. В данном случае речь идет о незаурядном политике и великолепном полководце. У него нет внушительного списка побед, как у Наполеона, Суворова или Тамерлана, но для разгрома бившейся в агонии Франции этого и не требовалось. Генрих имел перед дофином Карлом подавляющее преимущество. Он контролировал Париж и север Франции и имел крепкий союз с Бургундией. Дофин же прятался на юге и не рисковал вступать в открытый бой. Французские феодалы все больше склонялись к тому, чтобы покориться английскому монарху. Их лояльность — ключевой фактор, который обеспечил бы победу делу Генриха.
Как бы все повернулось
Скорее всего, мы не узнали бы Жанны д’Арк. Она так и осталась бы простой крестьянкой из Домреми, чье имя едва ли запомнила бы история. К 1429 году, когда Жанна вступила на арену большой политики и грандиозной войны, все, скорее всего, было бы ясно. Генрих утвердил бы свою власть во Франции, а дофину Карлу, вероятнее всего, пришлось бы бежать, например, в Баварию, к родственникам матери. Английский король примерил бы еще и французскую корону и царствовал бы над двумя этими странами.
Другое дело, что однажды эти короны все равно перешли бы к Генриху VI. А король-безумец столь же ужасен для свой страны, сколь удобен для знати. А это значит, что Ланкастеры с Йорками непременно передрались бы, а Франция получила бы шанс вернуть себе независимость. И тогда все тот же беглый дофин мог бы триумфально вернуться на родину и занять трон своих отцов. Хотя Генрих V умел находить с людьми общий язык. Вполне вероятно, что даже в случае войны на Туманном Альбионе, Франция, прожившая лет 20−25 при Генрихе, осталась бы верна Лондону, и не приняла бы человека, когда-то бежавшего перед лицом врага и не сумевшего защитить свое наследие.