​Том Хиддлстон отвечает на вопросы о благотворительности за десертом в лондонском чайном клубе.

«Кстати, я рассказывал тебе, что говорю свободными метафорами» — спрашивает Том Хиддлстон с насмешливой улыбкой за чашкой чая ” Эрл Грей » и ломтиком лимонного торта, приступая к разбору проблематики того сокрушительного опыта, что только что получил, как представитель ЮНИСЕФ в Гвинее, Западная Африка.

Это не совсем то интервью, которое я ожидал от звезды блокбастера города мишуры и блёстков (Голливуда), такого как «Тор», но это куда интереснее длинных речей о сказочных вечеринках у бассейна и нескончаемых коктейлях. Впрочем, возможно это не так уж и неожиданно. Том Хиддлстон сделал себе имя на душераздирающей драме Первой мировой войны «Боевой конь» в конце концов.

«Каждый раз, когда ты думаешь, взяться ли за работу, ты должен свериться со своим внутренним компасом и ответить «Соответствует ли это тому, чего я жду от работы? Будет ли в этом что-то интересное и ценное, что можно привнести в мир?" Он сравнивает свой опыт пребывания в одной из самых катастрофически нуждающихся стран мира со своей профессией, которая, по его собственному признанию, может показаться «легкомысленной» по сравнению с работой тех, кто находится на передовой в борьбе с мировой нищетой. “На самом деле я всего лишь городской глашатай, -продолжает он, уточняя свою роль в благотворительной организации. “Я кто-то, кто может писать об этом и информировать людей, но я не распространяю вакцины; я не организовываю транспортировку; я не могу сделать обогащенное молоко для детей, которые недоедают; я не могу построить школы, найти работу и построить систему обучения; я не химик; я не инженер; я не политик—я просто надеюсь, что люди, какие-нибудь люди, хоть несколько человек, услышат то, что я говорю.

И то, что он говорит, представляет удивительно поэтичный взгляд на ситуацию, который освежающе искренен и самосозерцателен по сравнению с прямым, пусть и смелым репортажем закаленных полевых журналистов. Он в немалой степени обусловлен любовью к абстрактным метафорам. Например, он написал следующее в одном из своих блогов ЮНИСЕФ: «я чувствую себя так, как будто картонная коробка моей реальности была расплющена и разворочена взрывом. Теперь я вижу мир до самого края.”

Понятно, что Хиддлстон тронут и все еще гудит от своего опыта в Африке, потому что на протяжении всей нашей встречи он неоднократно останавливается в размышлениях и упоминает, насколько взволнованным он себя сейчас чувствует, до краёв переполненным оптимизмом и вдохновением.

“Я отправился на пробежку с Жюльеном Харнейсом, который руководит ЮНИСЕФ в Гвинее», — говорит он. “Было очень раннее утро, и мы бежали вдоль реки-это было невероятно красиво, один из самых красивых рассветов, которые я когда-либо видел. Когда вы выходите на пробежку ранним утром, и ещё наполовину спите, ваш ум так открыт, что вы почти неприличны в своем отсутствии цензуры, и потому вы просто говорите то, что у вас на сердце. Мы начали говорить о том, что каждый день любой жизни является творческим актом- еще одним шагом к тому человеку, которым вы хотите стать. Все мы постоянно играем роли. В данный момент я играю роль человека, у которого берут интервью, а вы играете роль человека, который берет интервью у меня...- Он замолкает на мгновение, глубоко погруженный в экзистенциальные мысли, которые доминируют в нашем разговоре. «Но этот парень, Жюльен, с которым мы разговаривали, сказал: «Вот кем я хочу быть. Я верю в службу обществу. Я верю в то, что нужно стараться оставить позитивный и полезный след, даже если он будет смыт приливом, когда я уйду.» Одно это утверждение перестроило многие мои мысли относительно актерской игры, и относительно своих личных взаимоотношений. Это было удивительно.”

Образование Хиддлстона, которое насчитывает два диплома Кембриджа, привило ему пытливую точность. Его увлекает желание обдумывать вопросы бытия, такие, как самоидентификация, время и как лучше потратить его. “Самый волнующий вопрос, — страстно заявляет он, — и я говорю это с чистого листа, звучит так: „Кем ты хочешь быть? “Я нахожу людей, достаточно смелых для того, чтобы честно говорить о своих слабых местах или своем незнании, действительно трогательными. Когда вы узнаете людей старше вас, которые сделали потрясающие вещи, и такой человек говорит: » Я все еще не знаю, что я делаю...- это невероятно. Спилберг такой же. Я не хочу бросить тень на его имя, но он такой скромный. Он такой: «я все еще не уверен, что знаю, как это делается. Я имею в виду, я думаю, что знаю, но каждый раз, когда я делаю фильм, я узнаю что—то, чего я не знал раньше о людях или кинопроизводстве или истории — вот почему я все еще здесь. «Ты слышишь, как он это говорит, и ты такой… — невероятно.»

Хидлстон, погруженный в высокую философию, окунулся в суровую действительность африканской нищеты, и это наложило отпечаток на его работу, как актёра. “Это заставило меня задаться вопросом о том вкладе, который может сделать проект, и участвовать только в тех проектах, где я верю в то послание, которое этот фильм или произведение искусства несут миру”, — говорит он. “Не имеет значения, что мне придется пройти через какие-то жуткие трудности, чтобы сыграть свою роль, до тех пор, пока все это вдохновляет и оказывает положительное влияние. Причина, по которой я здесь, причина, по которой я стал актером, заключается в том, что, когда я сидел в зале будучи зрителем, мой мир однажды был изменен фильмом или театральной пьесой; чем—то вроде фильма «На исходе дня» —который я считаю просто прекрасным фильмом — или «Преданный Садовник», или любым из фильмов, которые снимает Дэнни Бойл. Это то самое чувство, когда вы смотрите фильм, и это меняет то, как вы думаете о чем-то. Это затрагивает вас, это касается того, во что вы верите.”

Хиддлстон ссылается на „Любовь“ Михаэля Ханеке как на произведение кинематографа, которое приносит определённую пользу миру. — Этот фильм похож на гору. Это часть мудрости, которая находится на заднем плане каждый день, и Ханеке демонстрирует ее, говоря » Вот то, чего вы хотите. Вот та близость, которую вы счастливы были бы иметь к концу своей жизни...- Когда я посмотрел это, я не мог перестать думать об этом фильме на протяжение месяца. Все остальное стало казаться таким легкомысленным и одноразовым."

Из своих работ Хиддлстон ссылается на «Пустую корону» как на что-то, чем он особенно гордится. «Я думаю, что эти фильмы, по сути своей полезны миру.» Он утверждает, что эпический блокбастер имеет такую же возможность затронуть сердца, как и малобюджетный инди-фильм. Он не тот актер, который старается культивировать определенный образ, балансируя между крупными и маленькими проектами. “Не имеет значения, потратят ли они на это 150 миллионов долларов или полторы тысячи—работа одна и та же. Твоя работа как актера заключается в том, чтобы представлять истину о человеческой природе в любом оттенке или цвете, который послужит истории. Я люблю «Боевого коня». Я помню, как читал сценарий, и он заставил меня плакать, потому что он был о порядочности, а конь — это своего рода сосуд или метафора нашей способности к доброте в трудной ситуации." Он становится более вдумчивым, когда затрагивает фильм, который сделал его имя известным и заканчивает вопросы о самоисследовании тем, что производить стоящий продукт имеет для него колоссальное значение с точки зрения использования времени, как такового. «Путешествие в Гвинею дало мне ощущение того, что я полезен и это то чувство, которое должен стремиться ощутить каждый человек, ощутить то, что он полезен для мира. Это проблема, когда ты начинаешь чувствовать себя бесполезным. Меня всегда терзал вопрос «Как наилучшим образом использовать время моего пребывания на этой планете? И делать это всё так отрадно, потому что совершенно очевидно, что это хорошее использование времени.»

Тема времени занимает немалое место в размышлениях Хиддлстона и в связи с его ролью вампира в предстоящей картине Джима Джармуша «Выживут только влюблённые» Живущие вечно вампиры — влюблённые с именами, несущими в себе смысловую нагрузку – Адам и Ева, которых играют Хиддлстон и Тильда Суинтон – актуализируют идею вечной любви. «Они противоположны и одинаковы одновременно. Думаю, их сделали вампирами чтобы донести идею их бессмертия. Если вы можете жить вечно, какие сложности могут возникнуть в вашем общении друг с другом – если вечность означает действительно вечность? Возможно, вы сделаете перерыв в своих отношениях. И это будет не недельный перерыв, но семилетний.

Вопросы цели и предназначения похоже тоже преследуют Хиддлстона в последнее время. Он рассказывает о том, как встреча с врачом вызвала некоторые навязчивые мысли во время рутинной проверки здоровья, которая обычно была не более чем стандартным упражнением. Хиддлстон ожидал, что его визит к врачу пойдет по обычному пути: проверка кровяного давления, вопросы о самочувствии и он отправится своей дорогой. Однако, эта встреча была с доктором, который предложил несколько больше, чем медицинская консультация. «Он постучал молоточком мне по колену для того чтобы проверить мою реакцию и спросил: «Есть у вас семья?» Я ответил: «У меня есть семья, но у меня нет детей» Он спросил: «Вы хотите детей?» Я ответил: «Да, очень хочу, когда-нибудь» И он сказал: «Это удивительно. Мне уже за шестьдесят, и я рад сказать, что жизнь становится неизмеримо лучше с каждым десятилетием. И я знаю, что мне повезло больше, чем многим людям, которые не могут сказать этого, потому что для них жизнь стала хуже. Дело, видите-ли в вопросе, который многие из нас избегают — Кто мы на самом деле?» Этот человек – профессионал и получил отличное врачебное образование, занимался практикой многие годы и этот разговор состоялся между нами в пятницу утром, в январе. Это было невероятно потому что то, что он говорил было как песчинка, которая попав в устрицу, обрастает слой за слоем и превращается в жемчужину. Если вы проходите через разные вещи в жизни, платите по счетам, стараетесь делать правильные вещи, заботитесь о себе, живя с достоинством, то самое интересное – пытаться ответить на этот вопрос.»

Поиски ответа на этот вопрос были только усилены для Хиддлстона поездкой в Гвинею. Но неумолимое тиканье часов, которое он, очевидно, слышит, похоже не пугает его, а мотивирует. «Я оптимист. Я выбрал им быть. Так много мрачного в нашем мире, так много боли и ты тоже можешь выбрать видеть это, а можешь выбрать видеть счастье. Если ты стараешься реагировать на мир позитивом, то проведёшь своё время лучше. Если ты реагируешь негативом, то однажды ты оглянешься и скажешь: «Почему я потратил столько времени на жалобы? Почему я не смирился с тем что имел, что бы это ни было? Я человек, стакан которого наполовину полон, просто потому, что это лучшее использование времени.

Иллюстрируя свою предыдущую точку зрения о достойных произведениях, Хиддлстон, ни с того ни с сего ссылается на работу легендарного драматурга Чехова. «Чехов-гений, потому что его пьесы драматизируют момент в жизни людей в определенное время, в определенном месте истории. Его герои, совершенно неожиданно, в среднем возрасте понимают, что есть песочные часы—есть часы, которые тикают—и что внизу больше песка, чем наверху, и чем больше они смотрят на них, тем быстрее песок, кажется, идет. И причина, по которой эти пьесы так смешны и так печальны, заключается в том, что люди внезапно проклинаются с сожалением, то, как неправильно они использовали свое время: они женились не на той женщине; они пахали не тот урожай; они жили не в том городе; они никогда не ездили в Москву. Это мотивирует понять тот факт, что жизнь коротка, и поэтому нам следует распорядиться ей наилучшим образом.»